С каких стран россия не будет экспорт продуктов

О каком риске предупреждают эксперты

Когда Минсельхоз готовил изменения в госпрограмму, в одном из вариантов было указано, что для достижения высоких темпов роста экспорта прирост производства за восемь лет должен составить 20%, напоминают авторы обзора. Но для таких темпов необходимо дополнительное финансирование, которое не было утверждено, говорят они. В результате возникает дисбаланс между низкими темпами производства и высокими темпами роста экспорта и импортозамещения.

Он может привести к тому, что амбициозные задачи современной аграрной политики не будут выполнены, считает Узун. Решение задач по импортозамещению и увеличению экспорта может поставить под угрозу удовлетворение внутренних потребностей России в сельхозпродукции, предупреждает эксперт. В этом случае внутреннее потребление может сократиться на 10%: если в 2017 году стоимость потребленной внутри страны сельхозпродукции оценивалась в 5,65 трлн руб. (в сопоставимых ценах 2018 года), то при реализации задач по импортозамещению и увеличению экспорта к 2025 году потребление сельхозпродукции в стоимостном выражении составит 5,43 трлн руб. Самыми проблемными, по мнению Узуна, категориями могут быть мясо, в частности говядина, и молоко.

«Недоедим, но вывезем!» — описал Узун ситуацию цитатой Ивана Вышнеградского, который в 1888–1892 годах занимал в Российской империи пост министра финансов.

После публикации статьи РБК Узун уточнил через представителя, что «никто не планирует и не предлагает сокращать внутреннее потребление ради роста экспорта» и, исходя из данных Минсельхоза, аграрное производство может расти более высокими темпами при дополнительном финансировании.

Какой потенциал у российского экспорта

Текущие темпы прироста валового производства продукции не позволяют прогнозировать, что к 2024 году поставленные президентом задачи нарастить экспорт будут достигнуты, считает директор центра компетенций в АПК российского офиса консалтинговой компании KPMG Илья Строкин. По его мнению, достичь этих целей можно, повышая добавленную стоимость каждой тонны экспортируемой продукции. Для повышения стоимости экспорта необходимы маркетинг и работа по продвижению продуктов на целевые рынки, взаимодействие с потребителями и развитие каналов продаж, перечисляет Строкин. Минсельхоз, по его словам, уже рассматривает формирование единых подходов к продвижению российской сельхозпродукции.

У российской сельхозпродукции, по словам Строкина, есть всего две точки роста экспорта: это страны Юго-Восточной и Центральной Азии и Ближний Восток. Эти страны — целевые по всем основным категориям продукции: зерновые, мясо, рыба, молочные продукты, масложировая продукция, кондитерские изделия, напитки. Но в то же время для некоторых категорий товаров в России сложилась хорошая конъюнктура, которая не стимулирует производителей экспортировать. Например, из-за ограничения импорта цены и маржинальность мяса птицы и крупного рогатого скота в России выше средних цен мирового рынка, что ограничивает их конкурентоспособность, например в Китае.

Сейчас Россия экспортирует молочные продукты на $300 млн, а к 2024 году этот объем, согласно поставленным задачам, должен увеличиться до $800 млн, в пересчете на молочный эквивалент поставки должны увеличиться с 700 тыс. до 2 млн т, напоминает гендиректор Союзмолока Артем Белов. По его словам, Союзмолоко участвовало в формировании этих оценок и считает их вполне реалистичными. На внутреннем российском рынке ситуация со спросом на молочные продукты неустойчивая, а бизнесу нужны возможности для развития, подчеркивает Белов. По его словам, основной прирост экспорта будет происходить за счет рынков постсоветского пространства — стран ЕАЭС, где растет спрос на молочную продукцию, а также открытия новых рынков. Сейчас уже частично открыт рынок Китая, ведется работа по открытию рынка стран Ближнего Востока и Африки.

В Минсельхозе уточнили, что по итогам десяти месяцев 2019 года экспорт сельхозпродукции превысил $19 млрд. В структуре экспорта снижается доля зерновых, и в дальнейшем планируется делать упор на поставки продовольствия с высокой добавленной стоимостью, уточнили в министерстве.

Объявленный несколько лет назад тренд на импортозамещение хоть и медленно, но приносит свои плоды. Еще в начале двухтысячных мясопереработчики уверяли, что они и рады бы делать колбасу из отечественного сырья, а приходится из бразильского, потому что своего нет вообще. Теперь же по некоторым видам этой продукции внутренний рынок полностью обеспечен отечественными производителями. Однако до уверенного импортозамещения, по расчетам экспертов, еще лет десять.

Объемы экспорта мяса в последние годы выросли. Свежие примеры — начавшиеся поставки говядины и баранины из России в Иран, полученное разрешение на экспорт термически обработанного мяса в Японию и ожидаемое разрешение на поставки свежей говядины, свинины и курятины.

Конечно, на руку экспортерам сыграла девальвация рубля: при этом условии поставки за рубеж стали выгодным предприятием для крупных агрохолдингов и небольших компаний. Не обошлось тут и без господдержки — субсидий и кредитов по льготным ставкам.

Общий объем экспорта товаров из России в 2016 году составил 285 миллиардов долларов, однако на пищевую продукцию пришлось всего 6 процентов, или 17 миллиардов долларов (для сравнения: на топливно-энергетические товары — 58 процентов, или 166 миллиардов долларов); по данным Международного независимого института аграрной политики по сравнению с 2015 годом рост составил 5,2 процента.

В основном структуру экспорта пищевой продукции составляют товары невысокой степени переработки и с низкой добавленной стоимостью. Так, например, в 2016 году основная доля экспорта приходилась на зерновые (5,6 миллиарда долларов), рыба и морепродукты (3,015 миллиарда долларов — рост на 8 процентов к 2015 году), масла и жиры (2,209 миллиарда долларов, рост на 18 процентов к 2015 году).

По данным того же института аграрной политики, прошедший год стал прорывным для нескольких видов товаров, и в основном это мясо. Так, экспорт свежей говядины увеличился на 771 процент, свинины — на 352 процента, баранины — на 204 процента, мяса птицы — на 51 процент.

Хорошие темпы роста показали и достаточно экзотические для России продукты: так, объемы экспорта какао-масла выросли в десять раз, пальмового масла — в девять раз, арахиса — почти в два раза.

У продукции с высокой добавленной стоимостью результаты тоже неплохие. Рыбьего жира в 2016 году российские производители экспортировали в пять раз больше, чем в 2015 году; экстрактов из мяса и рыбы — тоже в пять раз; картофельной муки и хлопьев — в полтора раза; экспорт сахара увеличился на 600 процентов.

«По разнообразию продуктов питания в структуре несырьевого экспорта у России соперников мало, — говорит генеральный директор компании «Мани Фанни» Александр Шустов. — Например, с апреля 2016-го по апрель 2017 года на экспорт было отправлено 168 тысяч тонн какао и шоколадных изделий на общую сумму свыше полумиллиарда долларов. Причем помимо традиционных потребителей российского шоколада, таких как Казахстан, Белоруссия, Украина и другие республики бывшего СССР, ощутимая доля продукции, содержащей какао, из России уходит в Германию, Саудовскую Аравию, США и в Китай. Последний, к слову, потребляет 14 процентов всего российского шоколада». Продаются за рубеж и отходы пищевой промышленности. Экспорт отходов производства, в первую очередь растительных жиров и масел — то есть жмыха, только с апреля по апрель принес 1,2 миллиарда долларов. «Проще сказать, что Россия не отправляет на экспорт, но, скорее всего, это должен быть ну очень специфичный товар», — отмечает эксперт.

Несмотря на то что темпы пищевого экспорта растут, составить конкуренцию топливно-энергетическим товарам (или хотя бы немного приблизиться к этим показателям) в обозримом будущем они вряд ли смогут. Так, по данным Федеральной таможенной службы (ФТС), экспорт из России за январь-март 2017 года составил 83,8 миллиарда долларов и по сравнению с тем же периодом прошлого года вырос на 35,2 процента. Однако основой российского экспорта в страны дальнего зарубежья остались топливно-энергетические товары — их удельный вес в структуре поставок составил 67,6 процента (в январе-марте 2016 года — 61,4 процента). По сравнению с январем-мартом 2016 года стоимостный объем топливно-энергетических товаров возрос на 50,8 процента, а физический — на 4,3 процента.

По словам экспертов, санкции, в отличие от кризиса в экономике, на российский экспорт повлияли незначительно. По данным ФТС, в апреле 2014 года экспорт оценивался в 47,6 миллиарда долларов, при этом на нефть и газ в его структуре пришелся 61 процент. В апреле 2015 года, уже после обрушения цен на энергоносители, показатели упали: весь экспорт оценивался 30,9 миллиарда долларов, доля нефтегаза сократилась до 54 процентов, отмечает Александр Шустов. В апреле 2017 года показатели составили соответственно 25,9 миллиарда долларов и 53 процент.

«Очевидно, что за прошедшие с начала кризиса три года структура экспорта, равно как и его объем в денежном выражении, изменений практически не претерпели, — констатирует эксперт. — Несмотря на то что Россия стала производить больше продуктов питания, что сложно отрицать, зарабатывать на этом как-то не получается. И вот тут мы приходим к достаточно сложной ситуации: ежегодно государство и бизнес тратят миллиарды долларов на развитие сельского хозяйства, но фактически на этом не зарабатывает. Продукция в первую очередь поступает на внутренний рынок, и только излишки отправляются за рубеж». За счет внутреннего рынка, отмечает Александр Шустов, окупить вложенные средства невозможно, поскольку государство таргетирует инфляцию и, по сути, контролирует цены. Потребители снижают расходы из-за продолжающегося снижения доходов, поэтому производителям приходится поднимать цены очень аккуратно, рискуя и вовсе не продать произведенное и уйти в минус. «Ситуация, безусловно, неприятная, а решением ее является выход на внешние рынки и получение валютной выручки, которая хотя бы отчасти сможет покрыть недополученную на внутреннем рынке прибыль», — считает аналитик.

Согласно ожиданиям Минсельхоза, Россия уже в ближайшем будущем должна превратиться из импортера в нетто-экспортера продовольствия, и в первую очередь ставка делается на продукцию сельхозсектора. Однако, по словам генерального директора ИК «Форум» Романа Паршина, с такими смелыми прогнозами согласиться сложно, поскольку пока местные производители все же ориентированы на закрепление на внутреннем рынке, где из-за роста производства образовалась высокая конкуренция. Помимо традиционных зерна, водки, икры Россия, по словам аналитика, может стать крупнейшим экспортером свекловичного сахара (в прошлом году урожай достиг 48 миллионов тонн — по производству этого продукта российские аграрии обогнали США, Францию и Германию).

Учитывая, что сахар активно используется в кондитерской промышленности, вполне логично предположить, что и экспорт кондитерской промышленности тоже увеличится. Экспорт мяса, по прогнозам эксперта, тоже будет расти — позитивные новости о договоренности с Ираном и Японией тому подтверждение. «Однако если в случае с сахарной свеклой и кондитерскими изделиями требования санэпидемнадзора в странах могут быть более лояльными, то в случае с мясом, как мы видели даже по примеру с белорусскими молочными продуктами, огромное значение имеют политические взаимоотношения», — отмечает эксперт.

В целом же, по его мнению, учитывая объем вложенных кредитных средств, субсидированных государством в развитие отрасли АПК, можно с уверенностью сказать, что в целом российские аграрии в состоянии производить продукты для полного обеспечения ежедневных потребностей россиян. При этом санкции оказали на экономику страны и благосостояние граждан не самое позитивное влияние: с конца 2014 года инфляция ускорялась на 3,1 процентного пункта в год. За год средний потребитель терял на эмбарго 4380 рублей — переплата за продукты составила 626 миллиардов рублей в год.

С точки зрения потребительских качеств российские товары обладают достаточно высоким экспортным потенциалом, считает Александр Шустов. Кроме того, с учетом разницы курса рубля российские продукты на внешних рынках стоили бы значительно дешевле местных аналогов. Однако, например, в Европу, где сельское хозяйство и пищевая промышленность развиваются в условиях политики протекционизма, выход российским производителям по сути заказан, считает эксперт, а азиатские рынки специфичны по структуре потребления.

Однако для российских производителей, оказавшихся под санкциями, выходом на экспорт пока являются азиатские рынки. «Продавать вина в Европе из-за санкций мы пока не можем, но на азиатский рынок планируем выйти в ближайшее время — после участия в нескольких крупных выставках нас там ждут», — рассказал генеральный директор крымской винодельни Alma Valley Андрей Григорьев. Созданы все условия для производства конкурентоспособного продукта. Цены, по его словам, спрогнозировать сложно — это зависит от системы ценообразования на каждом рынке.

Россия производит достаточно продуктов, чтобы прокормить себя по основным позициям: рис, пшеница, крупы, мясо птицы, свинина и другим, считает коммерческий директор агрохолдинга «АФГ Националь» Борис Шабанов. «Более того, по ряду позиций мы уже достигли перепроизводства — в них в первую очередь и необходимо стимулировать экспорт». Картофель и овощи борщевого набора, к примеру, производятся в большом объеме. Однако существует две проблемы: во-первых, нехватка в стране мощностей для их хранения. Во-вторых, торговые сети предъявляют высокие требования к качеству и внешнему виду продукции, а их невозможно получить без высокотехнологичного производства, для организации которого необходимо, к примеру, строительство дорогостоящих мелиоративных систем. В последние пару лет в России увеличилось и производство яблок, однако до импортозамещения еще далеко, заявили в компании, отметив, что здесь также наблюдается дефицит мощностей хранения. Кроме того, в России все еще много традиционных (экстенсивных) садов, которых в Европе почти не осталось. Такие сады не могут обеспечить ни достаточных объемов производства, ни качества продукции, они не выдержат конкуренции с импортом.

В агрохолдинге считают, что необходимо стремиться своими силами производить всю наиболее востребованную продукцию. «Во-первых, фактор продовольственной безопасности по-прежнему важен. Во-вторых, имея значительные площади для организации сельхозпроизводств, было бы нерационально их не использовать», — заявили в холдинге. Однако существуют отрасли, в которых невозможно обойтись без импорта. К примеру, отечественного риса достаточно для обеспечения внутренних потребностей страны, но ряд длиннозерных сортов вырастить в России невозможно или крайне сложно в силу климатических условий, поэтому импортный рис будет востребован в любом случае.

Как считает первый вице-президент «Опоры России» Павел Сигал, у России большой потенциал развития экспорта сельскохозяйственной продукции, но проблема в том, что сейчас у российских компаний нет средств на масштабирование бизнеса. Поэтому, отмечает он, ожидать, что экспортный сектор вскоре пополнится новыми видами продукции, не стоит. «Санкции спровоцировали тренд на импортозамещение, но в то же время стали причиной сокращения кредитования банками реального сектора экономики», — говорит Павел Сигал. По его мнению, для реализации программы полного импортозамещения, когда около 80 процентов продуктов питания на российском рынке будут российского происхождения, необходимы целевые средства от государства и срок не менее десяти лет.