Какие русские продукты любят китайцы

Èñòîðèÿ åäû, ñïîñîáîâ ïðîèçâîäñòâà è ìîäåëåé ïîòðåáëåíèÿ òåñíî ñâÿçàíà ñ èñòîðèåé öèâèëèçàöèé, ìíîãèå àñïåêòû êîòîðûõ (ýêîíîìè÷åñêèå, ñîöèàëüíûå, ïîëèòè÷åñêèå, êóëüòóðíûå) âñåãäà èìåëè íåïîñðåäñòâåííóþ è ïåðâîî÷åðåäíóþ ñâÿçü ñ ïðîáëåìàìè ïèòàíèÿ.

Êðèçèñ III â., îáîñòðèëñÿ â IV è V ââ., â íåêîòîðûõ ñòðàíàõ, íàïðèìåð â Èòàëèè, åãî ïèê ïðèøåëñÿ íà VI â. Òî åñòü «÷ðåçâû÷àéíîå ïîëîæåíèå» íåñêîëüêî âåêîâ áûëî îáûäåííîé ðåàëüíîñòüþ. Êðèâàÿ ïðèðîñòà íàñåëåíèÿ Åâðîïû, ðåçêî óõîäèò âíèç ñ íà÷àëà III â. è ïðîäîëæàåò ïàäàòü äî VI â. âêëþ÷èòåëüíî. Íî ñâÿçü ìåæäó äåìîãðàôè÷åñêèìè äàííûìè è óñëîâèÿìè ïèòàíèÿ âîâñå íå ÿâëÿåòñÿ ïðÿìîé; îíà íåðåäêî èìååò îáðàòíûé õàðàêòåð, è ìíîãèå äàííûå óêàçûâàþò íà òî, ÷òî èìåííî â èñòîðè÷åñêèå ïåðèîäû ñ íèçêèì äåìîãðàôè÷åñêèì äàâëåíèåì èíäèâèäóàëüíîå ïîòðåáëåíèå ìîæåò áûòü íàäåæíåå îáåñïå÷åíî (è íàîáîðîò, äåìîãðàôè÷åñêèå âçðûâû íå îáÿçàòåëüíî ñâÿçàíû ñ èçîáèëèåì ïðîäóêòîâ). Ñëåäîâàòåëüíî,  â V–VI ââ. ñèòóàöèÿ ñ ïðîäóêòàìè ïèòàíèÿ íå áûëà êàòàñòðîôè÷åñêîé. Íåóðîæàè, áîëåçíè, âîéíû — âñ¸, ÷òî èñòîðèêè òåðïåëèâî âîññîçäàëè, îïèðàÿñü íà ëèòåðàòóðíûå èñòî÷íèêè è íà õðîíèêè, âîâñå íå îáÿçàòåëüíî ðèñóåò îáðàç Åâðîïû íà ãðàíè êàòàñòðîôû: ýòî áûëî áû ñëèøêîì ïðîñòî.

Òðàãåäèé, êîíå÷íî, áûëî ïðåäîñòàòî÷íî: îáèëüíûå äîæäè, çàìîðîçêè èëè çàñóõà óíè÷òîæàëè óðîæàé; îòðÿäû âîîðóæåííûõ ëþäåé ðûñêàëè ïî ïîëÿì è çàáèðàëè âñå, ÷òî ïîïàäàëîñü ïîä ðóêó; ïàäåæ ñêîòà ëèøàë ëþäåé è ïèùè, è ïîìîùè â òðóäå. Êîãäà ïðîäóêòîâ íå õâàòàëî, ïðèõîäèëîñü ÷òî-òî ïðèäóìûâàòü, ïðèáåãàòü ê êàêèì-òî èíûì ñðåäñòâàì: òðàâàì è êîðåíüÿì, êîòîðûå îáû÷íî íå óïîòðåáëÿþòñÿ â ïèùó, õëåáó «ñ äîáàâêàìè», ìÿñó ñàìûõ ðàçíûõ æèâîòíûõ. «Â ýòîò ãîä, — ïèøåò Ãðèãîðèé Òóðñêèé, èìåÿ â âèäó ñîáûòèÿ êîíöà VI â., — âåëèêèé íåóðîæàé ñëó÷èëñÿ ïî÷òè âî âñåé Ãàëëèè. Ìíîãèå âûïåêàëè õëåá èç âèíîãðàäíûõ êîñòî÷åê èëè èç öâåòîâ îðåøíèêà; äðóãèå ñîáèðàëè ïàïîðîòíèê, âûñóøèâàëè åãî, òîëêëè è ê ýòîìó ïîäìåøèâàëè íåìíîãî ìóêè. Äðóãèå ïðîäåëûâàëè òî æå ñàìîå ñ ëóãîâîé òðàâîþ. À ó êîãî ñîâñåì íå áûëî ìóêè, òå ïðîñòî ñîáèðàëè è åëè ðàçíûå òðàâû; íî èì ðàçäóâàëî æèâîòû, è îíè ïîãèáàëè».

Ðåñóðñîâ òåîðåòè÷åñêè õâàòàëî, íóæíî áûëî òîëüêî, ÷òîáû âûæèâøèå îðãàíèçîâàëèñü äëÿ èõ èñïîëüçîâàíèÿ. Ïîâñþäó ïðîñòèðàëèñü ëåñà, åñòåñòâåííûå ëóãà, áîëîòà: íåâîçäåëàííûå çåìëè, êîòîðûå íà÷èíàÿ ñ III â. ñòàëè òåñíèòü ïîëÿ ïî÷òè ïîâñåìåñòíî — äàæå òàì, ãäå èõ ïðåæäå íå áûëî, — ñäåëàëèñü îñíîâíîé ôîðìîé ëàíäøàôòà. Èñïîëüçîâàíèå èõ îòêðûâàëî âåëèêèå âîçìîæíîñòè, íóæíî áûëî òîëüêî çàíÿòüñÿ ýòèì íà ïðàêòèêå. ×òî åâðîïåéöû è ñäåëàëè.

Ñîâñåì èíûìè áûëè ñïîñîáû ïðîèçâîäñòâà è êóëüòóðíûå öåííîñòè «âàðâàðîâ», êàê íàçûâàëè èõ ãðåêè è ðèìëÿíå. Êåëüòñêèå è ãåðìàíñêèå íàðîäû, âåêàìè æèâøèå â îêðóæåíèè ëåñíûõ ìàññèâîâ Öåíòðàëüíîé è Ñåâåðíîé Åâðîïû, ÿâíî ïðåäïî÷èòàëè èñïîëüçîâàòü ïåðâîçäàííóþ ïðèðîäó è íåâîçäåëàííûå ïðîñòðàíñòâà. Îõîòà è ðûáíàÿ ëîâëÿ, ñáîð ëåñíûõ ÿãîä, ñâîáîäíûé âûïàñ ñêîòà â ëåñó (â îñíîâíîì ñâèíåé, íî òàêæå ëîøàäåé è êðóïíîãî ðîãàòîãî ñêîòà) — îñíîâíûå çàíÿòèÿ, õàðàêòåðèçóþùèå èõ ñèñòåìó æèçíåîáåñïå÷åíèÿ. Ñòàëî áûòü, íå êàøè è íå õëåá, à ìÿñî áûëî ïåðâîñòåïåííîé öåííîñòüþ â ñèñòåìå ïèòàíèÿ. È ïèëè îíè íå âèíî (âèíî çíàëè òîëüêî â îáëàñòÿõ, ñîñåäñòâóþùèõ ñ èìïåðèåé), à êîáûëüå ìîëîêî è ïðîèçâîäèìûå èç íåãî êèñëîìîëî÷íûå ïðîäóêòû; èëè ñèäð, ïîëó÷àåìûé çà ñ÷åò áðîæåíèÿ ëåñíûõ ïëîäîâ; èëè ïèâî, òàì, ãäå íà íåáîëüøèõ ïîëÿíàõ, îòâîåâàííûõ ó ëåñà, âûðàùèâàëèñü çåðíîâûå. Äëÿ ñìàçûâàíèÿ è äëÿ ïðèãîòîâëåíèÿ ïèùè èñïîëüçîâàëîñü íå îëèâêîâîå ìàñëî (â ðóêîâîäñòâå ïî ðèìñêîé êóõíå, ïðèïèñûâàåìîì Àïèöèþ, óïîìèíàåòñÿ òîëüêî ýòîò âèä æèðà), à ñëèâî÷íîå ìàñëî è ñâèíîå ñàëî.

 îñòàëüíîì «ïèùà ó íèõ î÷åíü ïðîñòàÿ: äèêîðàñòóùèå ïëîäû, ñâåæàÿ äè÷èíà, ñâåðíóâøååñÿ ìîëîêî».  VI â. Ïðîêîïèé ïèøåò î ëàïëàíäöàõ, ÷òî îíè «íå ïüþò âèíà è íå äîáûâàþò èç çåìëè íèêàêîé ïèùè… íî çàíèìàþòñÿ òîëüêî îõîòîé, êàê ìóæ÷èíû, òàê è æåíùèíû». Çàòî ìàëûå ãîòû, ïî óòâåðæäåíèþ Èîðäàíà, çíàëè âèíî áëàãîäàðÿ òîðãîâëå ñ ñîñåäíèìè íàðîäàìè, õîòÿ è ïðåäïî÷èòàëè ìîëîêî. Òîò æå Èîðäàí (ìû âñå åùå â VI â.) ðàññêàçûâàåò, ÷òî íàðîäû Ñêàíäèíàâèè «æèâóò îäíèì òîëüêî ìÿñîì»; ÷òî ãóííû íå çíàþò èíîãî ðîäà äåÿòåëüíîñòè, êðîìå îõîòû.

Íîâûé îáùåñòâåííûé è ïîëèòè÷åñêèé ñòàòóñ, çàâîåâàííûé ãåðìàíñêèìè ïëåìåíàìè, êîòîðûå ïîâñåìåñòíî — ðàçëè÷íûìè ñïîñîáàìè è â ðàçíîé ìåðå — ñòàëè ïðàâÿùåé âåðõóøêîé íîâîé Åâðîïû, ïðèâåë ê øèðîêîìó ðàñïðîñòðàíåíèþ èõ êóëüòóðû è ìåíòàëèòåòà. Íè÷òî íå ñâèäåòåëüñòâóåò îá ýòèõ èçìåíåíèÿõ ëó÷øå, ÷åì îáû÷àé, ðàñïðîñòðàíèâøèéñÿ ñ VII–VIII ââ. â ñòðàíàõ ñ ñèëüíûì êóëüòóðíûì âëèÿíèåì ãåðìàíöåâ (â Àíãëèè, Ãåðìàíèè, Ôðàíöèè, Ñåâåðíîé Èòàëèè): ðàçìåðû ëåñîâ îöåíèâàþòñÿ íå â àáñòðàêòíûõ åäèíèöàõ ïëîùàäè, íî èñõîäÿ èç êîëè÷åñòâà ñâèíåé, êîòîðûå ìîãóò òàì ïðîêîðìèòüñÿ æåëóäÿìè, áóêîâûìè îðåõàìè è äðóãèìè ïëîäàìè ëåñà (silva ad saginandum porcos)…  ýòîì ñîñòîÿëà îñíîâíàÿ îöåíêà, òàêèå äàííûå ñ÷èòàëèñü íàèáîëåå ïîëåçíûìè. Åäèíèöà èçìåðåíèÿ, ñâÿçàííàÿ ñ ïðîèçâîäñòâîì: àíàëîãè÷íî ïîëÿ èçìåðÿëèñü êîëè÷åñòâîì çåðíà, âèíîãðàäíèêè — âèíà, ëóãà — ñåíà. Òàêîå íåâîçìîæíî áûëî âîîáðàçèòü íåñêîëüêî âåêîâ íàçàä: ÷åëîâåêó, âîñïèòàííîìó â ãðåêî-ðèìñêîé êóëüòóðíîé òðàäèöèè, ïðè âèäå äóáîâîé ðîùè ïðèõîäèëî íà óì âñå, ÷òî óãîäíî, òîëüêî íå ðàçâåäåíèå ñâèíåé.

Ìÿñî ñòàíîâèòñÿ ñàìûì öåííûì ïèùåâûì ïðîäóêòîì. Åñëè ó ðèìñêîãî âðà÷à Êîðíåëèÿ Öåëüñà íå âîçíèêàåò ñîìíåíèÿ â òîì, ÷òî õëåá — íàèëó÷øàÿ è ïîëåçíåéøàÿ ïèùà, ïîòîìó ÷òî «â íåì ñîäåðæèòñÿ áîëüøå ïèòàòåëüíûõ âåùåñòâ, ÷åì â ëþáîé äðóãîé åäå», òî ïðåäïèñàíèÿ, êàñàþùèåñÿ ïðàâèëüíîãî è ïîëåçíîãî ïèòàíèÿ, ñîñòàâëåííûå ïîñëå V â., ãîðàçäî áîëüøåå âíèìàíèå óäåëÿþò ìÿñó è ñòàâÿò åãî íà ïåðâîå ìåñòî. Âîò ïîñëàíèå «De observatione ciborum» («Íàñòàâëåíèÿ î ïèùå»), êîòîðîå âðà÷ Àíôèì, ãðåê ïî ïðîèñõîæäåíèþ, æèâóùèé â VI â. ïðè ðàâåííñêîì äâîðå ãîòñêîãî êîðîëÿ Òåîäîðèõà, àäðåñóåò Òåîäåðèêó, êîðîëþ ôðàíêîâ. Àíôèì ïîäðîáíî îïèñûâàåò ðàçëè÷íûå ñïîñîáû åå ïðèãîòîâëåíèÿ: ñâèíèíà æàðåíàÿ, âàðåíàÿ, çàïå÷åííàÿ, òóøåíàÿ. Ñàìàÿ äëèííàÿ ãëàâà ïîñâÿùåíà ñâèíîìó ñàëó: «…èçëèøíå ãîâîðèòü î òîì, êàê åãî ëþáÿò ôðàíêè». Ìîæíî åãî ïîäæàðèòü, îáúÿñíÿåò Àíôèì, êàê ëþáîé äðóãîé êóñîê ìÿñà, íî â òàêîì ñëó÷àå îíî ñòàíåò ÷åðåñ÷óð ñóõèì; ëó÷øå ñâàðèòü åãî, îñòóäèòü è õðàíèòü õîëîäíûì. Åñòü æàðåíîå ñàëî âðåäíî, íî èì ìîæíî ñäîáðèòü îâîùè è ïðî÷óþ åäó. «ß ñëûøàë, — ïðîäîëæàåò îí, — áóäòî ôðàíêè èìåþò îáûêíîâåíèå åñòü ñûðîå ñàëî, è, ÷òî óäèâèòåëüíî, îíî òàê èì ïîìîãàåò ïðè âñåõ áîëåçíÿõ, ÷òî íå òðåáóåòñÿ èíîãî ëåêàðñòâà».

Ïðîäîëæåíèå â ñëåäóþùåé ÷àñòè…

«Некоторые российские продукты уже хорошо прижились на китайском рынке. «Они очень любят наши кондитерские изделия, мороженое, покупают муку, масло. Интересуются медицинскими товарами, косметикой», — рассказала «РГ — Неделе» Анна Беляева, управляющий директор Российского экспортного центра по международному развитию.

Средний китаец становится все более богатым и хочет теперь питаться правильно и вкусно, на качестве и безопасности продуктов для него свет сошелся клином. Веер сертификатов соответствия — недвусмысленный сигнал к покупке. Российские товары китайцы готовы покупать, потому что считают полезными и экологически чистыми, и совершенно заслуженно: в России по сравнению с Китаем (да и многими китайскими импортерами) невероятно жесткие требования к производству сельхозсырья и пищевых продуктов.

В последние годы поставки российской еды в Китай быстро растут. Однако по данным минсельхоза, доля российской продукции в общем объеме китайского импорта продовольствия еще очень мала — всего полтора процента. На прошедшей в Шанхае первой международной выставке импортных товаров (она заняла 33 футбольных поля) стенды российских производителей под общей вывеской Made in Russia выглядели на фоне всеобщего блеска и сияния довольно скромно. Чтобы соперничать с транснациональными гигантами вроде Nestle, Unilever, Mars, Kraft Foods, продукцией которых завалены полки больших и маленьких китайских магазинов, им придется продвигать свой товар, рассказывать о нем, приучать к нему китайцев с их консервативными вкусами.

Российские компании, которые уже давно работают с Поднебесной, говорят, что это не так-то просто. Это миф, что российские товары здесь ждут, говорят экспортеры. На самом деле наша продукция в Китае никому не известна.

Навскидку: что из российских товаров может быть на слуху у китайца? Шоколад? Они знают только «Аленку». Водка? Они ее не пьют, потому что больше любят некрепкие настойки. Пиво? Его пробовали только в приграничных с Россией регионах, в глубь страны напиток не завозят. Молоко? Творог? Сыры? Молочные продукты большинство китайцев вообще не едят, это просто не принято. Поэтому если производитель хочет во что бы то ни стало открыть для себя китайский рынок, ему придется не один год приучать взыскательных соседей к своему продукту.

«С китайскими компаниями-импортерами придется провести довольно долгую и затратную предварительную работу, чтобы добиться заключения первой сделки. Просто так прийти и встать на полку магазина не получится. Нужны деньги и терпение: 3-5 лет методичного труда», — поделился опытом Вячеслав Бакаев, советник президента транспортной группы FESCO.

Леон Ма, представитель свободной торговой зоны в Харбине, сыто улыбаясь, возразил: мы, говорит, ждем российскую муку, мед, сладости. А при должном продвижении пошли бы здесь и водка, и пиво, и кисломолочные продукты, и красная рыба. «Все это мы готовы продавать», — еще раз улыбнулся он.

В Китае понимают, что китайских житниц на всех китайцев не хватит, поэтому ни в одном из павильонов выставки не было такого наплыва, как в аграрном. В любом случае стоит попробовать использовать доверие китайцев к бренду Made in Russia, которое идет еще со времен тесного сотрудничества Китая с СССР. Другое дело, что наши вкусы все-таки очень различаются и что русскому хорошо, то китаец в рот возьмет с большой опаской. Так, к примеру, получилось с калининградскими марципанами. Плохо говорящие по-английски китайцы и слова-то такого не слышали никогда, а на вкус сладости из миндаля и подавно не пробовали.

— Когда мы собирались на выставку, мы пытались угадать вкус, который понравится китайцам, и сделали конфету с розовым перцем и янтарной кислотой. Не пошло: она вообще не нашла отклика. Китайцам интересен просто шоколад. Из наших продуктов им по­нравился детский марципан, из которого можно лепить фигурки, — поделился Михаил Попов, коммерческий директор калининградской компании Pomatti.

Марципан для большинства китайцев слишком сладок, и поэтому они считают его не очень полезным. Зато «Белевскую пастилу» встречают на ура как раз потому, что она готовится совсем без сахара, значит, ее могут есть дети и больные сахарным диабетом. Китайцев очень интересуют натуральные продукты, без консервантов и красителей, рассказала Янжима Далаева, переводчик компании по производству пастилы.

Казалось бы, торговать чаем в Китае — нонсенс, ан нет: покупатель все равно найдется.

— Вчера очередь стояла вон до того угла, — машет рукой Татьяна Черкашина, директор по развитию компании «Иван-чай Купеческий» из Нижнего Новгорода, в русском сарафане и сороке. — Нравится им чай, вкусный, говорят. Покупают, хоть и недешево мы продаем: по сто юаней за упаковку.

Сто юаней — это примерно тысяча рублей. И это далеко не самый дорогой чай на выставке. Так, напиток из коры агарового дерева продавали здесь по 250 юаней за коробочку, столько же стоил новозеландский.

— Импортный чай в Китае продавать можно, надо только знать кому. Посмотрите хотя бы на долю рынка «Липтона» и поймете, что я права, — рассуждает Джой Ма, директор по маркетингу новозеландской чайной компании. — Да, наш чай недешев, но мы выращиваем его в экологически чистых районах, и это очень подкупает китайцев.