Аллергия какой свойства полезные свойства

…alergia
— un fenomen misterios, mult studiat, puţin cunoscut. Cât de puţin înţeles
este o arată faptul că încă există controverse în privinţa cauzelor şi a
mecanismelor lui fundamentale. De exemplu, o nouă şi îndrăzneaţă teorie
susţine că din perspectiva evoluţiei, pentru specia umană în general,
alergiile sunt o achiziţie benefică: departe de a fi atât de rele cum credem,
ar fi apărut, dimpotrivă, pentru a ne apăra de nişte lucruri încă şi mai
rele.

…аллергия — загадочное
заболевание: несмотря на горы научных работ, известно о нем очень мало.
Ученые расходятся во мнениях о его причинах и основных механизмах. Одна из новых
экстравагантных теорий, утверждает, что с точки зрения эволюции человека
аллергия была, в целом, полезной: она защищает человека от еще более опасного
вреда.

În
opinia curentă a specialiştilor, alergiile sunt considerate drept un răspuns
«greşit» al sistemului imunitar, răspuns îndreptat în mod eronat
spre substanţe care, în mod normal, nu sunt dăunătoare organismului uman.

Медицина считает, что это
«ложное срабатывание» иммунной системы, направленное на безобидные
для организма вещества.

Totuşi,
la persoanele alergice, sistemul imunitar «judecă» în mod greşit
situaţia, estimând că polenul florilor de tei sau arahidele ar putea
reprezenta un pericol major pentru persoana respectivă. Şi, în consecinţă, se
activează mecanismele de apărare imunitară, care determină reacţii puternice
din partea organismului.

Иммунная система аллергика
ошибочно реагирует на пыльцу чайного цвета или архидей как на опасную угрозу.
Она приводит в действие механизмы иммунной защиты, вызывающие бурную реакцию
организма,

În
anumite situaţii, răspunsul este atât de violent încât pune în pericol chiar
viaţa — este aşa-numita anafilaxie, care poate provoca scăderea tensiunii
arteriale şi blocarea căilor respiratorii. (Existenţa acestui fenomen extrem
este un argument în favoarea teoriei «răspunsului greşit»; pare,
într-adevăr, un răspuns complet aiurea din partea sistemului imunitar, că
doar ce apărarea e aia în care omori organismul pe care trebuie să-l
protejezi?)

иногда опасную для жизни. Это
анафилаксия — понижение артериального давления и блокировка дыхательных
путей. На нее ссылаются сторонники теории «ложного срабатывания»,
ведь это совершенно иррациональная реакция иммунной системы: что же это за
защита, убивающая то, что должна бы защищать?

În
lumina acestei concepţii, împărtăşită de majoritatea imunologilor, persoanele
alergice ar fi victimele unei «versiuni greşite» ale aşa-numitului
răspuns imun de tip 2, despre care se crede că ar fi evoluat pentru a ne
apăra de paraziţi. Răspunsul de tip 2 implică întărirea barierelor de
protecţie ale organismului şi stimularea eliminării parazitului invadator.
Prin contrast, răspunsul imun de tip 1 presupune distrugerea directă, de
către celulele sistemului imunitar, a patogenilor precum virusurile şi
bacteriile, ca şi a celulelor pe care aceştia le-au infectat.

Большинство иммунологов считают,
что у аллергиков «неправильный вариант» так называемой
«иммунной реакции 2 типа, которая, по их мнению, возникла в ходе
эволюции для защиты вида от паразитов. Она укрепляет защитные барьеры
организма и запускает процесс уничтожения «вторгшихся» паразитов. А
иммунная реакция 1 типа — это когда клетки иммунной системы уничтожают
патогенные микроорганизмы непосредственно, не только вирусы и бактерии, но и
зараженные ими клетки организма.

Ideea
centrală a acestei viziuni ar fi că patogenii mai mici, precum virusurile şi
bacteriile, pot fi «ucişi» direct, în vreme ce, în cazul
organismelor dăunătoare mai mari, cum sunt praziţii, e mai înţelept ca
organismul să adopte o cale defensivă indirectă.

То есть, подразумевается, что
«мелкокалиберные» патогены: вирусы и бактерии можно убить сразу,
одним «выстрелом», тогда как уничтожение крупных паразитов — это
тактические бои.

Această
teorie a fost însă contrazisă recent de un imunobiolog care lucrează la
Universitatea Yale, SUA, Ruslan Medzhitov, care nu e de acord cu ideea că
alergiile ar fi doar acţiuni scăpate de sub control ale sistemului de apărare
împotriva paraziţilor.

Руслан Меджитов из Йельского
университета считает ошибочной концепцию чрезмерной реакции на паразитов, как
сбоя в работе иммунной системы.

Paraziţii,
susţine el, n-au nimic în comun cu substanţele care declanşează alergiile
(denumite alergeni). În primul rând, există un număr aproape nelimitat de
alergeni; în al doilea rând, răspunsul alergic poate fi extrem de rapid —
uneori apare în câteva secunde; or, atacul împotriva unui parazit nu are de
ce să fie atât de rapid.

Аллергии вызваны веществами —
аллергенами, коих существует неисчислимое множество, а отнюдь не паразитами.
Кроме того, аллергическая реакция возникает слишком быстро, иногда через
секунды. Для уничтожения паразитов такая спешка не нужна.

Războiul argumentelor

Горячие споры

Noua
ipoteză construită de Ruslan Medzhitov şi colegii
săi (Noah W. Palm şi Rachel K. Rosenstein) şi publicată anul trecut în
revista Nature sugerează că alergiile au apărut pentru a ne
proteja de efectele grave ale unor substanţe toxice din mediu. Cu alte
cuvinte, au apărut cu un rost, nu reprezintă doar o eroare de funcţionare a sistemului
imunitar.

По мнению Р. Меджитова, аллергии возникли для защиты
организма от опасных токсических веществ окружающей среды. Они отнюдь не
сбой, а закономерная реакция.

Când
inhalăm ceva ce n-ar trebui inhalat, explică imunobiologul, organismul nostru
produce mucus, ne curge nasul, strănutăm, tuşim. Când venim în atingere cu o
substanţă dăunătoare, corpul semnalează, prin senzaţia de mâncărime a pielii,
că trebuie să evităm substanţa respectivă sau să o îndepărtăm prin scărpinat.

Вы вдохнули какое-то
непотребство? В носу вырабатывается слизь и удаляется чиханием, появляется
кашель. При контакте с вредным веществом, тело чесоткой «сообщает»:
«уйди оттуда, или вымой участок контакта».

Când
ingerăm o substanţă care n-ar face rău, organismul încearcă să o elimine prin
vărsături. În cele din urmă, dacă un individ constată că anumite locuri sau
anumite împrejurări îi fac rău, le va evita pe viitor.

Проглотил гадость? Организм
старается удалить ее рвотой. Он запоминает случившиеся неприятности и в
дальнейшем избегает таких ситуаций.

Aşa
a apărut ideea că alergiile ar putea fi, la origine, un fenomen
«bun», o adaptare menită să ne apere de efectele unor potenţiale
toxine din mediu, precum veninul de şarpe sau substanţele otrăvitoare din
ceea ce mâncăm.

Возникла идея, что первоначально
«намерения» аллергии были благими: поставить заслон токсинам,
возможно, имеющимся в среде обитания, например, змеиному яду, отраве в пище.

În
sprijinul concepţiei sale, Medzhitov citează un studiu publicat în 2006 în Science,
în care autorii arătau că anumite celule implicate în răspunsul alergic al
organismului sunt capabile să descompună şi să detoxifice veninul unor şerpi
sau veninul de albină.

В подтверждение Меджинов
цитирует работу, опубликованную в журнале Science, о том, что некоторые клетки,
задействованные в иммунной реакции организма, способны разлагать и
обезвреживать змеиный или пчелиный яд.

Un
alt studiu, publicat în 2010, sugera că reacţia alergică la saliva căpuşelor
poate împiedica aceste creaturi să se ataşeze de corpul gazdei şi să se
hrănească cu sângele acesteia. Un astfel de mecanism de apărare, afirmă
Medzhitov, este diferit de răspunsul de tip 2 «clasic», menit să
elimine în timp parazitul; este un mijloc de apărare direct şi rapid.

Реакция отторжения на слюну
клещей мешает им прикрепиться к телу питающего их организма, чтобы сосать его
кровь. Этот защитный механизм отличается от «классической» реакции
2 типа, обеспечивающей своевременное удаление паразита. Это непосредственная
и почти мгновенная защита.

Unul
dintre motivele pentru care ideea alergiei ca fenomen adaptativ benefic este
atât de greu de digerat este acela că ea contrazice o altă idee, bine înfiptă
în gândirea ştiinţifică şi în cea populară: aceea că expunerea timpurie la
alergeni antrenează corect sistemul imunitar, iar persoanele respective sunt,
la maturitate, mai puţin predispuse la alergii.

Утверждение о том, что аллергия
— полезный адаптационный механизм, многие активно не приемлют, поскольку она
противоречит сложившемуся среди ученых и у населения представлению о том, что
после некоторой «тренировки» иммунная система привыкает к
аллергенам, поскольку среди взрослых аллергия встречается реже.

Este
aşa-numita «ipoteză a igienei», încă prevalentă în mediile ştiinţifice.
Aţi auzit cu siguranţă despre ea, sub o formă sau alta; este acea concepţie
ce susţine, de pildă, că o curăţenie excesivă în locuinţe, realizată cu
substanţe chimice care «elimină toţi microbii» (cum se spune în
reclame) are ca rezultat o predispoziţie mai mare spre alergii a copiilor
crescuţi într-o astfel de locuinţă.

Это «гигиеническая
теория», у которой пока много сторонников среди ученых. Она утверждает,
что излишняя «стерильность» наших жилищ, достигаемая применением
препаратов «уничтожающих все микробы» (так в рекламе пишут),
увеличивает число предрасположенных к аллергии детей, выросших в такой
«тепличной» среде.

În
acest caz, în lipsa expunerii timpurii la o varietate de germeni cu potenţial
alergenic, sistemul imunitar nu învaţă ca lumea ce are de făcut, astfel încât
ulterior e mai susceptibil de a se zăpăci şi de a reacţiona anapoda la
substanţe care, în mod normal, n-ar trebui să declanşeze nicio reacţie de
apărare.

Редко контактируя с микробами,
способными вызывать аллергию, иммунная система привыкает к такой стерильной
среде обитания; в дальнейшем она может не узнать эти микроорганизмы «в
лицо» и  ошибочно среагировать на
совершенно безвредные вещества.

Multe
studii au confirmat această «ipoteză a igienei»; între altele, unul
publicat în 2011 în New England Journal of Medicine arăta că,
dintr-un grup de copii, cei care crescuseră la ferme, unde erau expuşi la un
număr şi o varietate mare de microorganisme, aveau un risc mai mic de a
dezvolta alergii şi astm, în comparaţie cu ceilaţi copii.

Многие исследования подтверждают
«гигиеническую гипотезу». Например, те из группы детей, которые
выросли в сельской местности, где подвергались воздействию множества разных
микроорганизмов, реже, чем остальные дети, заболевали аллергиями и астмой.

Sintetizând,
ipoteza igienei sugerează că la indivizii care intră de timpuriu în contact
cu o multitudine de bacterii şi virusuri, organismul investeşte mai multe
resurse în răspunsul imun de tip 1, în defavoarea celui de tip 2.

В общем, из гигиенической
гипотезы следует, что для иммунных систем организма тех, кто долго
подвергался действию многих разных бактерий и вирусов, характернее реакция
типа 1, а не 2. 

Medzhitov
susţine însă că ipoteza sa nu contrazice ipoteza igienei, ci poate coexista
cu aceasta. Ar fi vorba, după el, despre aspecte diferite ale
susceptibilităţii la boli, legate de «programarea» timpurie a
sistemelor de apărare ale organismului.

Менжитов же утверждает, что его
гипотеза, и гигиеническая, взаимно непротиворечивы, просто они описывают
разные аспекты риска заболеть аллергией, разные «таймеры»
срабатывания защитных систем организма.

Dar,
deşi ipoteza alergiei ca mecanism evolutiv de apărare este îndrăzneaţă şi
interesantă, ea are şi alte lacune. De exemplu, nu explică tocmai convingător
anafilaxia — situaţia în care reacţia alergică este atât de puternică, încât
ameninţă viaţa. Medzhitov recunoaşte el însuşi că, deşi alergiile sunt, la
origine, menite să ne ajute, ele pot totuşi să scape de sub control; sistemul
imunitar poate merge prea departe cu riposta la ceea ce crede că este un atac
şi acest răspuns exagerat poate dăuna organismului.

Мысль о том, что аллергия —
возникший в ходе эволюции защитный механизм, оригинальна и экстравагантна, но
не очень убедительно объясняет анафилаксию, то есть, реакцию на аллерген
столь сильную, что она угрожает жизни организма. Меджитов согласен, что хотя
исходно аллергия — это защитная реакция, она может выйти из-под контроля и,
«выстрелив» слишком сильно, навредить организму.

Apoi,
nu explică suficient de clar de ce unii oameni fac alergii la alimente dintre
cele mai obişnuite. Fenomenul alergiilor alimentare, de exemplu, pare să nu
aibă niciun sens — sau, oricum, niciunul adaptativ şi benefic. Marea
majoritate a alimentelor pe care le consumăm sunt, cu mare probabilitate,
inofensive; le ştim bine, omenirea le mănâncă de mii de ani «şi
totuşi», spune Dale Umetsu, imunolog la Spitalul de Copii din Boston,
«1 din 12 copii suferă de alergii alimentare. Cum ar putea fi acesta un
mijloc de apărare?»

Эта гипотеза неубедительно
объясняет, почему у некоторых аллергия на самые повседневные продукты.
Аллергии на еду кажутся бессмысленными: пользы не приносят, адаптации не
способствуют. Огромное большинство продуктов — безвредны, люди потребляют их
в пищу уже тысячи лет, тем не менее, каждый 12-й ребенок страдает от аллергии
на пищевые продукты. Причем здесь «защитный барьер»?

Medzhitov
încearcă să explice fenomenul prin faptul că alimentele conţin proteine care
sunt dăunătoare sau care pot imita substanţe potenţial dăunătoare. Cum
alimentele conţin combinaţii de substanţe extrem de complexe, adesea nu se
ştie precis care anume dintre compuşii chimici dintr-un aliment este
adevăratul alergen. Şi apoi, adaugă el, trebuie să gândim lucrurile într-un
context evolutiv, al trecutului: pentru strămoşii noştri de acum sute de
milioane de ani, multe plante care păreau bune de mâncat erau, în realitate,
toxice, aşa că alergiile ar fi putut apărea tocmai pentru a ne proteja de
acele plante.

Это потому, что продукты
содержат или вредные белки, или же безвредные вещества, похожие на вредные.
Каждый продукт — смесь тысяч веществ, конкретно неизвестно, которое из них
вызывает аллергию. И потом, эволюция видов началась не вчера. Может быть,
миллионы лет назад, некоторые тогдашние растения, которые нашим
предшественникам казались годными в пищу, были ядовиты, а аллергия от них
защищала.

De
asemenea, consideră alţi cercetători, ipoteza lui Medzhitov nu lămureşte de
ce unii oameni sunt mai predispuşi la alergii decât alţii. Dacă e vorba
despre un mecanism de apărare, de ce nu suntem cu toţii alergici, de vreme ce
alergeni sunt peste tot? se întreabă Erika von
Mutius, un specialist alergolog care lucrează la Spitalul de Copii din cadrul
Universităţii din München, Germania.

А почему тогда один человек
более предрасположен к аллергии, чем другой? Почему, если кругом — аллергены,
аллергия у нас не на все из них, а только на один-несколько?

Medzhitov
explică: alergiile pot fi mai frecvente la persoanele care prezintă
defecţiuni ale altor mecanisme de apărare. De pildă, 42% dintre oamenii care
prezintă o mutaţie ce afectează o proteină structurală a pielii (numită
filagrină), au frecvent reacţii alergice cutanate. Pielea este prima barieră
fizică în calea contactului sângelui cu diferite substanţe dăunătoare; or,
aceşti oameni, la care bariera fizică nu este dezvoltată optim, se bazează în
măsură mai mare pe apărarea de tip alergic, ca să-i ferească de a absorbi
compuşi chimici toxici. De aici, frecvenţa mai mare a reacţiilor alergice ale
pielii la aceste persoane.

Аллергией чаще страдают те, у
кого нарушены другие защитные механизмы, объясняет Меджитов. Например, 42%
людей с мутацией филагрина, одного из основных белков кожи,  часто страдают аллергиями с кожной симптоматикой.
Кожа — физический барьер, защищающий кровеносную систему от контактов с
вредными веществами. Если нарушена функция этого барьера, организм вынужден
чаще прибегать к аллергической защите от проникновения токсичных веществ. У
таких людей аллергия чаще проявляется 
на коже.

Una
peste alta, ipoteza lui Medzhitov aduce în scenă mai multe întrebări decât
răspunsuri. Totuşi, există imunologi care, fără a fi neapărat de acord cu
Medzhitov, consideră că argumentele lui sunt demne de luat în seamă, iar
ipoteza este importantă cel puţin sub aspectul contribuţiei ei la dezvoltarea
imunologiei şi a alergologiei: stimulează elaborarea, de către oamenii de
ştiinţă, a unor noi ipoteze, care să lumineze punctele neclare, să lămurească
neconcordanţele, să completeze tabloul cunoştinţelor despre sistemul imunitar
în general şi despre alergii în special. Un nou unghi de vedere, o altă
perspectivă, ar putea aduce un suflu nou în studiul alergiilor, despre care
ştim, în prezent, frustrant de puţine lucruri, în ciuda multor decenii de
cercetări.

То есть, по поводу гипотезы
Меджитова, вопросов больше чем ответов. Некоторые иммунологи, далеко не во
всём с ним согласные, считают, что его аргументы заслуживают внимания. Она
дает новый толчок развитию иммунологии и аллергологии, побуждает ученых
выдвигать другие гипотезы, проясняющие непонятные явления, нестыковки,
придать законченный вид системе наших знаний
об иммунной системе и аллергиях. Новые точки зрения, другая перспектива,
может вдохнуть новую жизнь в изучение аллергий, о которых, и сейчас, спустя
десятилетия исследований, мы знаем постыдно мало.